Опубликовано в журнале: «Православная Община» 1997, №40.
В кон. XIX — нач. XX веков Россия открыла для себя (и для всего мира) собственное древнее искусство — иконопись и храмовую архитектуру. Началась эпоха более или менее удачных ему подражаний: Владимирский собор в Киеве с росписями В. Васнецова и М. Нестерова, храм Спаса «на крови» в Петербурге, Исторический музей на Красной площади и Казанский вокзал в Москве, отдельные иконы, картины… Много было и литературных произведений этого направления. Н. Лесков, И. Бунин, А. Ремизов и другие воскрешали жития древних подвижников, Византию и «Святую Русь».
Вновь стала актуальной и собственно библейская тема. Она хлынула в нашу литературу в начале XX века, не пересыхала даже в годы советской власти (знаменитый роман «Мастер и Маргарита» М. Булгакова — «апология Иисуса Христа», «протащенная»-таки в печать в нач. 70-х), и вновь, хотя и с большими странностями, громко заявила о себе в перестроечное время («Плаха» Ч. Айтматова и др.). Это была именно библейская, а не только духовно-нравственная, христианская тема, как в романах Толстого и Достоевского. Авторы всерьез (или почти всерьез) писали свои «евангелия», наделяли новой жизнью героев Ветхого Завета. Иногда они подходили к подлиннику довольно близко, иногда — отходили от него, видимо, считая свои трактовки лучшими. Но все-таки речь шла именно о трактовках.
А что вы скажете, дорогой читатель, когда прочтете знаменитый 136-й псалом «На реках Вавилонских», во-первых, стилизованным под древнерусские духовные стихи, а во-вторых (и это гораздо важнее) — с принципиально иной главной мыслью? Когда на риторический вопрос псалма «Како воспою песнь Господню на земли чуждей?» (в нашем тексте: «Как же Господу песнь воспеть /На земле, на безбожныя?») неожиданно следует ответ: «… и 136-й псалом мы покорно пропели им…» (!). Это уже не своевольное толкование Библии, здесь — попытка увидеть сквозь нее наш собственный «Ерусолим-град» и его духовное «раззорение».
Впрочем, в стихах этого автора библейская и связанная с ней темы являют себя далеко не всегда столь шокирующим (в хорошем смысле слова) образом. В этом вы сможете убедиться, прочитав небольшую их подборку. Имя автора — Александр Величанский, известный поэт, автор нескольких сборников и переводчик Шекспира, Э. Дикинсон, К. Кавафиса, фольклорных текстов1. А повод для напечатания его стихов — «круглая», хоть и печальная дата. Это случилось 7 лет назад, 10 августа 1990 года. «Трещина, пересекающая мир» (Гейне), прошла через его сердце в конце концов так, что оно остановилось2. Излишне, думаю, объяснять, почему цифра 7 в данном случае несравнимо «круглее», чем 5 или 10.
Помянем же его с молитвой и любовью. И того, и другого никогда не будет слишком много.
А. Копировский
А.Величанский
* * *
Как возродился все же
язычества мираж,
так возродиться, Боже,
Ты Своей вере дашь.
То рассветает, а не
смеркается впотьмах:
заря в своем тумане,
как Лазарь в пеленах.
* * *
На реках Вавилонскии́х
там мы, сидючи, плакали,
поминая Сион-гору́,
Сион-го́ру Господнюю —
поминая лишь памятно,
схоронив голоса в гортань,
по ракитам развесивши
наши гусли, пластири ли.
Полонившие нас в полон
говорили: «Воспойте нам
ваши песни сионские
со сионским веселием».
Как же Господу песнь воспеть
на земле, на безбожныя?
и 136-й псалом
мы покорно пропели им:
«Коль забуду, Ерусалим,
я тебя на чужой земле,
пусть отсохнет рука моя,
крестно знамя творящая,
пусть язык закоснеет мой,
пусть ко горлу прилепится,
коль не станет Ерусалим
солью песни — веселия».
Да припомнится ворогам,
как с весельем рекли они:
«Рушьте, рушьте до камушка
до пу́ста Ерусо́лим-град».
Дочери вавилонские,
век пребудьте бесплодные,
как бесплодна без нас земля,
вся земля иудейская.
А коль младня споро́дите,
пусть же враг, Богом посланный,
о камень разобьет его
раззорения нашего.
* * *
«Вечности день» велик —
к чему исканья
сравнений: миг,
звезда, песчинка, капля.
Суть величин
есть встреча на просторе:
«Здравствуй, песчинка!»,
«Здравствуй, капля в море!
* * *
Нищий, годами сидевший у Красных ворот
Храма, был хром от рожденья и жил подаяньем.
Он попросил у Петра с Иоанном, и вот
те, углядевши в душе его свет покаянья, —
«Нету, — рекли, — у нас золота иль серебра,
но подадим от Исуса тебе исцеленье:
встань и ходи» … И колени его, как вода
тряские, мигом окрепли и, словно олень, он
ходит и скачет, как серна ль, у Красных ворот.
«Вот так хромой», — люд глядел, как скакал он средь пыли.
И многолетний обман заподозрил народ.
И исцеленного злыми камнями побили.
* * *
Под горчичными ветвями
им слетаться не дано —
птицам, что давно склевали
то горчичное зерно,
то, которое — всех мене,
а коль всеяно, дает
больше всех тенистой сени,
укрывающей полет.
* * *
Не в новом районе,
не в дальнем краю
таежном — нет, я
заблудился в раю,
где дерево жизни
средь чащи в ночи
от древа познанья
поди отличи.
* * *
Не ведая про стыд,
но опуская веки,
понятия «прости»
не ведая пока,
праматерь говорит,
сорвав познанье с ветки:
«Не век же Он ворчит,
и гневен не навеки,
и нас с тобой простит наверняка».
* * *
Поднимите взоры, лица —
без перстов касанья ясно:
только человек и птица
созданы крестообразно —
в пропасть тот свою стремится,
та — в заката позолоту —
только человек и птица
век обречены полету.
* * *
Свято место пусто
не бывает, но
если свято. Русь-то
вспять святить грешно.
Не бывала небыль.
Нет добра во зле.
Были кресты в небе,
а теперь в земле.
* * *
Так что ж нас ждет, скажи же ради Бога —
казенный дом иль дальняя дорога?
могила, что укромнее подлога?
Души ли взвесь — бишь смесь добра и зла?
— Гнедой огонь Пришествия Второго,
и белый дым Пришествия Второго,
и черный угль Пришествия Второго,
и бледного безвременья зола.
* * *
Течет вода, но отраженье
на ней недвижно. Жизнь и есть
воды подспудное движенье
куда-невесть, куда-невесть.
А что же дальше. Бога ради,
скажи? — За треском тростников —
недвижный взор озерной глади,
и в нем движенье облаков.
* * *
Человек одинок,
как в груди клинок.
Человек одинок
с головы до ног.
Человек одинок,
словно во вселенной Бог.
Оттого, что виноват
с головы до пят.
* * *
Высоко иль низко,
тяжко иль легко,
но пока Ты близко —
мы недалеко:
Ты — фитиль, мы воска
жар и холод враз,
пока словно воздух Ты
окружаешь нас.
Раньше или позже,
но в урочный час,
удаляясь, Боже,
оглянись на нас
еще не испитых
судьбою до дна,
пока даль путей Твоих
не отдалена.
7 августа 1990 г.
1. Очень большую популярность имело в свое время положенное на музыку стихотворение A.B. «Под музыку Вивальди». Сам он, правда, не считал его программным и даже сколько-нибудь значительным.
2. См. публикацию «Вместо некролога» и стихи А. Величанского в журнале «Православная община» за 1992 г., № 4.